И.Н.Федышин за работой.Е.Н. Соколова.
1920-е гг. Бумага, карандаш. 270 х 180 мм. Семейный архив Федышиных.
Как одно из несомненных достоинств сложившейся в музее коллекции древнерусской живописи следует отметить определенность происхождения почти всех памятников в ее составе, чем она выгодно отличается от собраний, вобравших в себя коллекции, собранные любителями старины, в которые иконы нередко поступали через многочисленных перекупщиков и владелец часто оставался в неведении по поводу происхождения произведения. В экспедиционных материалах И.В. Федышина содержатся ценные сведения о местах нахождения памятников в храмах, окружающей их утвари, дается характеристика самой храмовой архитектуры. На все иконы, поступавшие в собрание, были заведены паспорта с указанием их местонахождения до поступления в музей, тем самым была обеспечена важная документальная база для исследовательской работы. Вопрос обеспечения сохранности формирующейся коллекции с самого начала стоял крайне остро. Обследование храмов показало и печальную картину состояния сохранности икон, И.В. Федышин отмечает, что 50 % из них нуждаются в незамедлительном укреплении и охране со стороны государства. Это означает, что многие иконы попадали в музей в аварийном состоянии. Не ограничиваясь ролью собирателя, Иван Васильевич приложил немало усилий для укрепления и раскрытия собранных памятников. С этой целью в 1924 г. он прошел курсы в Центральных государственных реставрационных мастерских (далее ЦГРМ) в Москве. По его инициативе 1 августа 1926 г. в музее была создана реставрационная мастерская, работу которой возглавил командированный ЦГРМ известный реставратор и художник миниатюрист Александр Иванович Брягин. Не смотря на отсутствие специально оборудованного помещения , в 1927 г. было раскрыто 20 икон XIV-XVI вв. По-видимому, темпы работы и отсутствие строгого контроля со стороны Центральных государственных реставрационных мастерских сказывались на качестве проводимых реставрационных работ. Во всяком случае, после прохождения Курсов повышения квалификации музейных работников, организованных музейным отделом Главнауки с 17 сентября по 21 ноября 1926 г. И.В. Федышин во многом пересмотрел свое отношение к реставрации, стал критически относиться к применявшимся методикам. Сохранившаяся переписка И.В. Федышина, наполненная живым искренним чувством, свидетельствует о глубоких переживаниях и любви к делу, которому он служит: «Одним словом, Грабарь вполне убедил меня, что по части расчистки без разрешения ЦГРМ мы не должны проводить какие-либо работы. Первые две наши пробы можно еще с натяжкой извинить хотя бы нашим незнанием законов, а дальнейшие работы после категорического предупреждения Куропатникова и меня Главнаукой будут считаться без сомнения весьма грубой выходкой» - пишет он сотруднице музея Екатерине Николаевне Соколовой. Осознание И.В. Федышиным своей великой миссии в деле сохранения памятников древнерусской живописи уберегло многие произведения от гибели и нанесения им непоправимого вреда в результате применения непроверенных и устаревших реставрационных методик в мастерской Вологодского музея и выбор их в дальнейшем становится более взвешенным и осторожным. В семейном архиве Федышиных сохранились многочисленные записи Ивана Васильевича с описанием применявшихся разными специалистами реставрационных методик, сделанные во время общения с известными реставраторами, что свидетельствует о тщательном изучении им реставрационного дела в 1920-х гг.
Сложившаяся в дальнейшем обстановка потребовала немалых усилий для сохранения коллекции древнерусской живописи, и не только в отношении обеспечения физической сохранности. Параллельно с реставрацией икон в музее велись работы на вологодских памятниках в Центральных реставрационных мастерских, некоторые из этих икон были представлены на выставке памятников Древнерусского искусства в Берлине, Кёльне, Гамбурге, Франкфурте-на-Майне и Лондоне (1929-1932 гг). Становилось все более очевидным значение Вологды как крупного центра древнерусской культуры. Но участие в выставке, имело и печальные последствия для Вологодского музея: 7 из 13 икон, ставших ее экспонатами, по возвращении в СССР были переданы в собрания ГТГ и ГРМ. Результаты заграничной выставки, безусловно, могли быть и более плачевными, т.к. изначально она была организованна Госторгом «с целью возбудить интерес иностранных торговых фирм и частных лиц, к древнерусскому искусству и таким образом способствовать развитию торговли с иностранцами предметами русской старины» . Планировавшейся распродаже части экспонатов воспрепятствовал исключительный научный интерес.
Отношения с конторой «Антиквариат» Госторга составляют особую страницу в истории коллекции, основную часть которой удалось сохранить во многом благодаря энтузиазму и принципиальной позиции в вопросах передачи памятников И.В. Федышина. Сложившаяся ситуация встревожила многих деятелей культуры России. Одно за другим следуют в 1929 г. тревожные письма И.В. Федышину от А.И. Брягина и П.Д. Барановского . Предостережения не были беспочвенными. 1929-1930 гг. становятся частыми визиты в музей представителей Госторга для отбора икон на продажу, к этой деятельности были подключены и многие известные специалисты в области древнерусской живописи. Сложившаяся ситуация заставляла принимать меры по сокрытию наиболее ценных произведений в составе коллекции. В письме от 26 мая 1930 г. Иван Васильевич пишет жене: «Милая Катюша! Вероятно, уже появились в Вологде приезжие специалисты из центра и скоро приедет экспедиция Анисимова. На всякий случай убери на лестницу вниз за портреты 3 иконы: 1) «Козьму и Дамиана», 2) «Богородицу» из Гавриило-Архангельской церкви и 3) «Николу» из церкви Воскресения...» . Разворачивая свою деятельность в Вологодской губернии Контора Антиквариата Госторга финансировала экспедиционную деятельность, доставку в Москву и реставрацию памятников: в процессе отбора выполнялись пробные расчистки и раскрытие отобранных на продажу произведений, что было определенным шагом вперед в изучении вологодской иконописи. Музей категорически отказался пересылать в Москву нерасчищенные иконы, ссылаясь на то, что «реализация икон без расчистки их на месте обращается в простую коммерческую сделку и не дает музею широко использовать в научном отношении передаваемый Госторгу материал, без чего абсолютно не мыслим выпуск из музея коллекций даже третьестепенного значения» . Благодаря отметкам в учетной документации, можно установить передачу Госторгу немногим более 30 памятников, что не нанесло большого ущерба коллекции, являющейся на сегодняшний день одной из лучших в стране.
К сожалению, нам не удалось собрать сведения обо всех иконах, в консервационно-реставрационных работах на которых принимал участие И.В. Федышин, но таковые, безусловно, были. Выявленные во время обследования особо ценные памятники в аварийном состоянии укреплялись на местах, в действующих храмах. Так, например, в 1927 году А.И. Брягиным и И.В. Федышиным укреплялись иконы из иконостаса Успенской церкви Александро-Куштского монастыря. Мы находим И.В. Федышина в ведомостях, фиксирующих выплаты за реставрацию конторой «Антиквариат» Госторга. По-видимому, за реставрационной работой запечатлен Иван Васильевич на сохранившемся рисунке Е.В. Соколовой.
 |
заведующему художественным отделом и подотделом иконописи
Вологодского государственного объединенного музея по командированию его
на месячные курсы по лечению древних икон при Реставрационном отделе Русского музея.
09.10.1924 г.
Бумага, машинопись, рукопись.
14,5 х 22,2 см.
 |
Бумага, рукопись.
 |  |
18.12.1926 г.
Бумага, рукопись.
Семейный архив Федышиных.
 |  |
Бумага. Рукопись.
Семейный архив Федышиных.
 |
Дерево, левкас, темпера.
49х43 см.
Из Успенской церкви Александро-Куштского монастыря.
 |
Дерево, левкас, темпера.
49х40,8 см.
Из Успенской церкви Александро-Куштского монастыря.
 |
Дерево, левкас, темпера.
142х122 см.
Из Успенской церкви Александро-Куштского монастыря.
 72-25-11.jpg)
Виртуальный проект «Вологодский Софийский собор»
